Я не хочу забывать свои ломки

Липкий токсичный пол впитался в постель без простыни, он пронизал все мое тело, отравляя его. Душу он травит уже давно. Смыть его нет никакой возможности – если даже я смогу перелезть через борт ванны, то боюсь потерять равновесие или сознание и убиться. Странно бояться смерти, вгоняя себя в могилу долгие однообразные годы, в которых большинство дней не дарило ничего, кроме боли.

Страшно, наверное, не просто умереть, а умереть так – со всклокоченными волосами, с жуткой кожей на морде, которую хочется содрать с себя, и которая будет вонять для нашедших мое бездыханное тело даже больше, чем ацетоновое говно, которым измажусь, корчась в предсмертной агонии. Я уже второй день не могу похмелиться, так как ковер на полу предательски играет рисунком, меняя глубину пола, я уже упал туда, пытаясь дойти до двери.

И даже если бы передо мной сейчас стояла бутылка, я бы не смог выпить, ибо настает такой момент, который известен многим алкоголикам – ты не можешь ни пить, ни не пить.

Океан бездушности

Сейчас я могу немного думать, так как нахожусь на пути между морозильной камерой мясного резерва армии антихриста и печки, в которой вместо дров – жар от воспаленных запойных умов. Везет меня из морозилки, в которой не устаешь труситься, в печь злой джинн. Я сам выпустил его из бутылки, которую предварительно с упоением опустошил.

Он везет меня в бочке ассенизатора, и я понимаю, что вместо морозильной камеры это уже Ледовитый океан, он сбрасывает меня, я тону, опускаюсь на дно. Вот почему здесь так холодно, страшно, темно и одиноко. Жуткая безысходность и ужас воспоминаний о том, как я только провалился под лед этого бездушного океана и шел ко дну, заливая каждый метр ошибок алкоголем.

Таблетку не придумали

А ведь поначалу казалось, а может, так и было, сколько добра, радости и счастья, сколько разных вариантов сладкой жизни предлагал Алко-Ледовитый океан. Сладкая жизнь веселых игр. Потом осознание, что игра эта заведомо проигрышная, и выйти из нее не представляется возможным.

Попытки, конечно, были: кодировки, подшивки, колдуны и священники, уколы и прочие интересные и недешевые вещи, после которых было так приятно снова начать пить. Вон, другие боятся, не бухают, а я могу закодироваться и через полчаса заказать первые из многих 150 грамм.

Правда состоит в том, что не существует таблетки, которая освободит меня от алкоголизма. Во всяком случае, в моей голове. Единственное, что дает мне надежду, призрак счастья, который становится все более реальным и ощутимым – братство Анонимных Алкоголиков.

Я жив

Самобичевание – всегда плохо, из-за него сотни раз приходилось написаться, ибо другого пути я не знал. Поэтому не люблю вспоминать, сколько возможностей я пропил и потерял, сколько отношений разрушил или не начал. Сколько боли прочувствовал. Единственное, что я хочу помнить во всех красках блевотной цветовой гаммы – свои похмелья, трясучки, ломки или как еще они называются.

Моя Высшая Сила, групповое сознание, опыт и дружба всех братьев и сестер, с которыми мне посчастливилось встретиться, сделали для меня то, что не смог сделать ни я сам, ни что или кто-либо другое на моем пути освобождения от алкоголизма, оков и приведений ошибок прошлых дней. Теперь я начинаю понимать своих врагов, они приобретают формы, я узнаю все больше их имен – жалость к самому себе, гнев, страх, себялюбие, эгоизм и эгоцентризм, деструктивные иллюзии…

И я молюсь, чтобы Господь указывал мне и всем, кто в этом нуждается и просит, пути, как жить достойно.